Ци-ван едва заметно поднимает бровь. Его глаза, тёмные и глубоко посаженные, проникают в душу собеседника, вынуждая замолкнуть на мгновение. Впрочем, Императора Поднебесной не интересовала такая мелочь, как большие потери подданных.

— А Филинов? Он всё ещё там, на базе монахов?

Генерал переглядывается с адъютантом, стараясь не дрогнуть под тяжёлым взглядом императора.

— Мы предполагаем, что в Обители может быть портал. Возможно, русские воспользовались им, чтобы уйти.

Ци-ван хмурится, опуская ладонь на подбородок, будто решая древний ребус.

— Порталы? Прямо как у Странника. Он тоже их использовал… Неужели этот пронырливый телепат научился тому же?

Генерал спешит добавить:

— Пока это лишь догадки, Сын Неба. У нас нет достоверных данных, что Филинов использует порталы. Но иных объяснений не осталось.

Ци-ван молчит. Пауза становится гнетущей. Генерал снова нарушает её, уже осторожнее:

— К тому же, русские прислали флотилию. Они предупредили, что, если мы откроем огонь по Антарктиде без их ведома, ответят немедленно. Заявляют, что проводят операцию против мировой угрозы.

Ци-ван стискивает зубы.

— Проклятые Львовы… Они всё прознали.

Развернувшись к офицерам, он отдаёт резкий приказ, и в его голосе больше нет ни намёка на прежнюю искусственную отстранённость:

— Усильте натиск. Отправьте дополнительные группы. Базу монахов мы должны взять, не взирая на потери. Ждите, пока Филинов появится через портал. И как только он появится — прихлопните его, как муравья. И верните мне моего дракона!

Ци-ван садится на трон. Офицеры поспешно кланяются и покидают зал, оставляя Сына Неба в размышлениях.

Император мысленно перебирает свои ходы. Да, Царь Борис уже знает о монахах на Южном полюсе и, несомненно, скоро начнёт задавать вопросы. Это раздражает, но не более. Гораздо важнее другое — телепат. Мальчишка Филинов оказался слишком дерзким, слишком уверенным в своей безнаказанности.

И, конечно, дракон. Ци-ван сжимает подлокотник трона. Его дракон! И сейчас он не в России… Ну или скоро там будет.

Антарктида? Она ничейная, её белые пустоши не охраняет русские погранвойска. Такой шанс упустить нельзя. Даже потери отборных спецназовцев Ци-вана волнуют слабо — подданных у Хань более чем достаточно. Он может позволить себе потерять тысячу, десяток тысяч, даже сотню тысяч воинов. Какая разница? Страна огромна, новых найдут.

— Поймать бы его, — тихо, почти ласково шепчет Ци-ван, будто речь идёт о редкой птице в золотой клетке. — Другого такого шанса может не быть. Дракон принадлежит мне.

Морозовы улетели в Москву — Маше скоро предстоят именины, а такое событие невозможно представить без пышных балов, торжественных приёмов и прочих неотъемлемых атрибутов дворянского праздника. Князю Морозову, как я заметил, пришлось непросто — расставание с возлюбленной было для него явно болезненным. На прощание Ненея мягко похлопала его по плечу, нежно провела рукой по его щеке и, чуть приподнявшись на носочках, чмокнула его в щёку, оставив едва уловимый аромат своих духов.

Лакомка, наблюдая за этим эпизодом, не упустила возможности прокомментировать по мыслеречи:

— У них что-то получается, мелиндо, — протянула она с оттенком одобрения в голосе. — Но Ненея — сложная девушка. Непредсказуемая. С ней никогда не угадаешь, что будет дальше.

Всё так. Я уже уловил, как Морозов принял характер своей возлюбленной как вызов. Раз сложная, значит, интересная. А ради неё — и её родственников — он, кажется, готов горы свернуть. Этот настрой давал надежду, и я не стал его лишать.

Когда машина с Морозовыми скрывается за горизонтом, я наконец переключаюсь на дела. В первую очередь нужно проверить, как поживает Айра, которая уже проходит испытание в степи. Три недели полного выживания в условиях, которые даже с огромной натяжкой нельзя назвать приемлемыми для нормальной жизни.

Мыслесвязь передаёт мне её отчетливые образы: Айра убила медведя. Не просто убила, а разобрала его добычу на детали — шкура пошла на одежду, мясо стало пропитанием. Живописная картина: девушка в меховой накидке и под ней… больше нечего.

Шакхары, как выяснилось, отпускают своих испытуемых в степь абсолютно голыми. Совсем. Айре пришлось бегать по бескрайним просторам в том, чем её мать родила, пока она не наткнулась на косолапого. Теперь её скромный гардероб состоит из хенд-мейда из дубленой медвежьей шкуры.

Убедившись, что её состояние в норме, я решаю помочь. Щедро передаю Айре часть своей энергии — почти треть накопителя девушки. Энергетический поток окутывает её, восстанавливая силы и поднимая моральный дух.

Айра ощущает прилив силы, останавливается, медленно опускается на землю и, склонившись в глубоком поклоне, произносит:

— Спасибо, мой конунг.

А еще Ломтик подкидывает ей белье и шерстяные носки. А то ночи в степи холодные. Да и о некоторых вещах «по женской части» тоже не забываем. Девушкин организм, как известно, штука капризная.

Тут меня неожиданно пригласил на бал соседний граф Дзенко. Он устроил приём в своём имении, раскинувшемся на бывших финских землях, недалеко от границы с Финляндией. Эти территории давно вошли в состав России, а финны утратили на них претензии в связи со старыми соглашениями.

Решив немного отвлечься от дел и суеты, я согласился. Поехал, конечно, не один, а вместе со своими жёнами да с невестой. Светке это пойдёт на пользу — напомнит, как выглядит светская жизнь, а то она совсем замоталась в своих вечных битвах. Но и не только Света нуждается в передышке.

Лакомка, сияющая от счастья и вся в предвкушении будущего материнства, уже закупила себе кучу обновок «с запасом» — на предполагаемые увеличения форм, и живота, и бюста. А я считаю, ей бы не помешало отвлечься от бесконечного обсуждения пелёнок и колясок. Тем более что Камила с Леной уже начали поглядывать на неё с задумчивыми выражениями, явно мечтая тоже вскоре примерить роль мам. Я-то, конечно, не против. Вот только давайте сначала дождёмся первенца от главной жены, а то замок превратится в ясли.

Настя, в свою очередь, тоже витает в мечтах, только не о пеленках, а о свадебном алтаре. Короче, всем моим женщинам полезно будет развеяться. И мне самому не помешает: пока ханьцы ломают зубы о Восточную Обитель, пусть рисоеды развлекаются химерами. Они уже положили там кучу народу, и хоть кабана всё-таки с трудом завалили, монахи подкинули им новые «сюрпризы». Пусть пока варятся в своей каше. Я появлюсь, когда время придёт, почти на готовенькое.

Бал уже в разгаре, когда я приветствую хозяина. Граф Дзенко встречает меня с энтузиазмом:

— Граф Данила, как я рад вас видеть! О, вы со всеми своими женами⁈ Просто замечательно!

Я отвечаю приветливо:

— Спасибо за приглашение, уважаемый сосед.

Жёны с грацией и изяществом приветствуют хозяина замка и вечера. Дзенко отвечает со всей галантностью, целует им ручки, отпускает лёгкие комплименты и шутит со мной, поддерживая непринуждённую атмосферу. Я уже приглядываю закуски в глубине зала, но тут Дзенко вдруг вставляет:

— Граф Данила, я хотел бы представить вас своим иноземным гостям. В частности, финскому принцу Рагнару, сыну конунга.

Слова звучат невинно, но их эффект с моей стороны мгновенный. Я тут же хмурюсь, взгляд становится холодным:

— Вы могли бы предупредить, что здесь будет финский принц. У нас, знаете ли, нет мирного соглашения. Моя Тавириния в состоянии войны с финнами.

Дзенко поспешно пытается сгладить ситуацию, нервно улыбаясь:

— Успокойтесь, сосед! Уверяю вас, поводов для беспокойства нет! Я лично получил гарантии от принца, что ничего не случится. Эти земли русские, а они здесь всего лишь гости. Да и не осмелятся они позволить себе что-то неподобающее.

Покачав головой, я подавляю раздражение. Гарантии он получил, как же. Дзенко явно умолчал намеренно — видимо, захотел сыграть в миротворца, собрав нас с финнами под одной крышей. Что у него на уме? Продвижение собственных интересов или сговор с финнами или попытка снискать лавры дипломатического гения? Не знаю, да и не важно сейчас.